Кризис, как же ты вовремя!

Кризис, как же ты вовремя!

Инновации никак не входят у нас в моду. Заявления и призывы с властных трибун о приоритетности инновационного развития таковыми чаще всего и остаются: забалтываются, тонут в бюрократической "биомассе", погружаются в гламурный потребительский инфантилизм массового сознания.

Что мешает перейти, наконец, от слов про инновации к делам? Что вообще должно случиться этакое, чтобы понять: весь мир стремительно уходит вперед по инновационному пути, мы же рискуем остаться "куковать" под лампочкой Ильича у разбитого корыта, из которого вытекает последняя нефть?

Кризис, быть может, и станет той очистительной силой, которая заставит установить в стране "инновационный порядок", перезагрузить систему ценностей, настроить ее на развитие.

Единство и борьба приоритетов

"Совершенно очевидно, что мир вступил в новую – инновационную стадию постиндустриального развития. Только инновационная модель развития позволит развивающимся странам вскочить в последний вагон уходящего поезда современной экономической цивилизации. Никто с этим сейчас не спорит и в России. Более того, все понимают, что наша бедность – в нашем богатстве, именно наличие несметного количества дешевого природного сырья, востребованного по высоким ценам на мировых рынках, препятствует формированию инновационной экономики". Это емкое умозаключение вице-президент Ассоциации региональных банков России Владимир Гамза сформулировал еще в пору "нефтедолларового процветания".

Сегодня, рассматривая этот вопрос на фоне экономического кризиса, экспертное сообщество все чаще сходится во мнении, что успех (или не успех) инновационного развития напрямую зависит от такого фактора, как качество государственного управления. Эта проблема многоуровневая сама по себе, но именно ее решение позволит всерьез начать переход экономики на инновационный путь развития. И совершить переход от индустриального общества к информационному. К чему стремятся все уважающие себя цивилизации планеты.

Тема инновационного развития упоминается постоянно, ее называют приоритетной, ложась спать и вставая утром. Но нет-нет, у власти вдруг появляются другие приоритеты, на которые следует навалиться всем миром: стабилизация курса рубля, газовый вопрос с Украиной, выборы парламента, реформа армии... И возникает некий "сумбур приоритетов", в результате чего, как правило, ни один из них толком так и не решается.

Директор Российского научно-исследовательского института экономики, политики и права в научно-технической сфере (РИЭПП) Евгений Семенов убежден, что задача перевода экономики на инновационный путь развития должна стоять исключительно под номером один в государственной политике. К примеру, сейчас власти США провозгласили развитие альтернативных источников энергии – приоритетную программу развития экономики. И американцы бросят в этот сектор все ресурсы, можно не сомневаться. Отечественная практика также имеет яркие примеры программ (ГОЭЛРО, полеты в космос, строительство жилья), над реализацией которых работали по 24 часа в сутки, при этом ничего общего со штурмовщиной и компанейщиной не было в помине.

К сожалению, участь инноваций пока не столь завидна. Правительственные меры не имеют сколько-нибудь осмысленного плана действий на перспективу, они невнятны, нечетки, бессистемны. Государство так и не научилось транслировать свои сигналы нужной аудитории и точечно. В объявленных недавно антикризисных мерах, инновационный приоритет "Переход от нефтяного роста к инновационному" – лишь один из многих пунктов, среди которых, например, пункт про роль госзакупок. Вещь, конечно, тоже важная, но по масштабу и "уровню смысла" это явно несопоставимые вещи. И что из всего этого приоритетнее?

Как сказал на недавнем Петербургском международном экономическом форуме вице-губернатор Санкт-Петербурга Михаил Осеевский, "к сожалению, за последние годы в плане развития инноваций мы совсем, на мой взгляд, не продвинулись. Или продвинулись настолько слабо, что это совсем не заметно. В огромном количестве отраслей у нас по-прежнему существуют если не формальные, то скрытые монополисты. Мы недостаточно открыты и недостаточно привлекательны для глобальных рынков".

– Не видно системного стратегического мышления у власти, она смотрит вперед на 2-4 года – от выборов к выборам, – говорит ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Александр Перов. – Вот приняли энергетические стратегии до 2020-го и 2030 года. Но каково качество и проработанность этих "основополагающих" документов? Те, кто их пишет сегодня, отлично понимают, что в 2020-м и уж тем более в 2030-м году, они не будут отвечать за свои "труды".

Типичная философия временщиков и отсутствие системного подхода.

Инновационные критерии

По оценке различных агентств (типа Nokia Siemens Networks), Россия фигурирует в обидном списке ресурсозависимых экономик. Несмотря на известную конъюнктурность "оценок" такого рода агентств, все по делу. По мнению В. Гамзы, нынешнюю ситуацию породило стечение двух обстоятельств. С одной стороны, некомпетентные действия власти в 90-е годы прошлого века, повлекшие не только остановку инновационного процесса на 15 лет, но и разрушение имевшегося технико-технологического уровня экономики. А с другой стороны, внезапно свалившаяся на власть в начале этого века возможность получать сверхвысокую избыточную сырьевую ренту, отчего бюджетные проблемы решались без развития инновационного процесса.

В идеале сегодня хорошо бы сконцентрировать все имеющиеся денежные ресурсы в целях финансового обеспечения построения инновационной модели социально-экономического развития. Ведь государственные денежные ресурсы в последние годы росли опережающими темпами относительно ВВП, только они сейчас могут стать стратегическим источником долгосрочных инвестиций. Государство накопило денежный потенциал, вполне достаточный для полномасштабного финансирования инновационного развития. И пока он не попал под очередной «распил», его надо использовать. Только использовать грамотно.

В условиях кризиса, считает Е. Семенов, нужно также продолжать реформировать системы управления и собственности для технологической модернизации экономики. Кризис – это всегда болезненно и драматично, но он отбракует негодное, ликвидирует все наши "экспонаты из кунсткамеры". Следует использовать эту ситуацию для перетока капитала и активов от неэффективных собственников к эффективным, для концентрации интеллектуальных и финансовых ресурсов в наиболее перспективных секторах.

Очень важно, считает М. Осеевский, продолжить структурные реформы. Было бы очень правильно, если бы Россия все-таки вступила в ВТО. Чем больше свободы, свободы внутри страны, свободы для иностранных инвесторов, которые хотят прийти на наш рынок, тем быстрее наша экономика станет инновационной.

Но в первую очередь требуется переход от директивной системы управления – к нормативной. Следует вводить понятные правила игры для бизнеса и региональных властей с точки зрения стимулирования инноваций. Это же верх глупости – не вводить налоговых послаблений для инноваторов только из боязни, что они будут использовать это как способ ухода от налогов. А для чего тогда фискальная система?

"Наша экономика – архаичная, сырьевая, нуждающаяся в глубочайшей реорганизации на самых разных уровнях и в самых разных направлениях, – говорит Е. Семенов. – Она чрезвычайно забюрократизирована по своим механизмам управления. Сейчас государство, как минимум, контролирует 60% производства ВВП!"

Есть данные официальной статистики. Несмотря на все заявления с высоких трибун о сокращении армии чиновников, это, как и в случае с "инновационной риторикой", остается болтовней. С 1999-го по 2008 год бюрократический аппарат в Российской Федерации вырос почти в два раза! На 1 января 1999 года, когда было объявлено о начале реформы административного аппарата, в России насчитывалось около 500 тысяч чиновников. А на 1 октября 2008 года эта цифра выросла до 846 тысяч 307 руководителей, или в 1,74 раза. В СССР, который демократы "зачморили" за бюрократизм, на руководящих постах было занято 0,1% от общего количества населения. В "новой" России – 0,6%. Бюрократизация страны выросла в 6 раз! А помножьте все это на коррупцию во власти… Какой разгуляй-то получается!

Некие деятели иной раз скажут: в России создан или формируется инновационный цикл: "идея – производство – коммерческий продукт". "С моей же точки зрения, – говорит Е. Семенов, – эта схема изначально неправильна. Ее нужно выстраивать не от производства знания, а от интереса конкурирующих собственников, от спроса".

Формирование национальной инновационной системы надо начинать с изменения общей философии инноваций, без деления отраслей на "плохие и хорошие", замечает А. Перов. Бывает, что даже в интеллектуальной среде, не говоря уже о массовом сознании, под инновациями понимается нечто с разноцветными лампочками и красивыми кнопочками с кучей проводов. К проблеме внедрения инноваций подходят крайне узко, "отодвинув" традиционные отрасли как "не приоритетные", в том числе электроэнергетику и ТЭК. А в них спрос на инновации-то огромен: добывать газ в условиях Полярного Севера почти так же сложно, как отправить человека на Марс.

Или же, как считает М. Осеевский, у нас существует такой стереотип, что инновации возможны только в промышленной форме, в форме научно-технической продукции. Ничего подобного. Инновации возможны в самых разных областях. Например, туризм. Один из безвестных испанских городков, Бильбао, открыл у себя музей Соломона Гуггенхайма – и сразу стал европейским центром современного искусства, привлекая сотни тысяч туристов. Город при помощи одной инновационной идеи привлек столько денег и такие инвестиции, что теперь может развиваться семимильными шагами. Так что ошибкой было бы воспринимать понятие инноваций только в связи с научно-техническим прогрессом.

Или возносят телекоммуникации – Россия совершает прорыв в инновационном развитии! А на деле получается смешная ситуация. Компания сотовой связи приобретает импортное оборудование и технологии, ставит сотни вышек. Как правило, все инновационное оборудование – не "родное". Точно такая же ситуация с открытием завода по СПГ (выработка сжиженного природного газа) с участием Президента РФ. Причисляют это событие к области развития национальной инновационной системы. А 90% "начинки" завода – импорт.

Родилось даже за эти годы такое чисто российское явление, как имитация инновационной деятельности. И это закономерно, когда администратор, а не предприниматель забирает слишком много власти. Производство показателей становится важнее реального производства, потому что администратор и контролирует, и отчитывается внешними показателями. Пример бизнес-инкубаторов, технопарков, инновационно-технологических центров показателен: их насоздавали за последние 20 лет столько, что уже в день должны выдавать по инновации. И где результаты? Зато средства освоены, отчеты написаны, галочка поставлена. Полпред президента доволен.

В то же время, конечно, кто-то, где-то, что-то делает на нелегком этом инновационном поприще. И есть результаты, проводятся конкурсы, где из сотен претендентов один-два действительно предложат нечто новое.

– Людей, жизненно заинтересованных в инновационном развитии, много и среди управленцев. Но инструмент, который ими выбран – через активизацию бюрократии, не адекватен задачам. Слишком кособоко устроена пока вся система, она совершенно не стимулирует процессы, – считает Е. Семенов.

Научная доля

Известно, что научно-исследовательская база исследовательских организаций, как потенциальных субъектов инновационной деятельности, давно устарела. Обновление приборного парка прервано было почти на десятилетие, не везде оно было продолжено. Отдельные закупки современного научного оборудования не могут радикально изменить ситуацию, для обеспечения выпуска наукоемкой продукции доступ к современному оборудованию и технологиям должен обеспечиваться непрерывно. Поэтому вряд ли стоит надеяться на сохранение за российскими предприятиями ведущих позиций по всему фронту научных исследований. К такому мнению, увы, склоняются сегодня все чаще.

Заместитель начальника управления инновационного развития и инфраструктуры Роснауки Геннадий Шепелев считает, что следствием сложившегося положения вещей в промышленности стала ситуация, когда фундаментальная наука создает продукт, который не может быть рационально использован российскими предприятиями внутри страны. Вместо этого зачастую происходит передача перспективных научно-технических результатов в промышленно развитые страны, где уже и осуществляется их коммерциализация. Возможность «неформальных» контактов с разработчиками даже по Интернету позволяет зарубежным фирмам запросто покупать передовые российские разработки. И гораздо дешевле их реальной стоимости.

Другой серьезной проблемой наукоемкого сектора экономики является ограниченный доступ к финансовым ресурсам. Развитие предприятий идет в основном за счет использования собственных средств, практически нет поступлений заемных средств на этапе разработки продукции. Венчурные схемы привлечения капитала в настоящее время не работают, и в ближайшее время работать не будут – из-за неразвитости фондового рынка и начавшегося кризиса. Нужно думать о том, как создать такую инфраструктуру инновационной деятельности, которая бы обеспечила необходимый баланс ресурсов инновационных предприятий.

Другая сторона – состояние самой науки, отношение к формированию научного потенциала, к интеллектуальной собственности, к финансированию и поощрению научных исследований. Ректор МГУ Виктор Садовничий откровенно предупреждает: второй волны оттока талантливой молодежи из науки, аналогичной случившемуся в 90-е годы, страна не переживет.

В то же время требуется принципиальная реорганизация всех институциональных структур науки, которая архаична по управлению, по механизму финансирования, по формам организации исследований, – говорит Е. Семенов. – Это феодальный социум, выстроенный на связях между субъектами, который складывался на протяжении почти 300 лет по лекалам других исторических эпох и условий.

Показательный и печальный пример. В американской науке в 1990 году так называемые исследователи составляли порядка 76% от числа занятых в этой сфере, техники и вспомогательный персонал – меньше 15%. В России категория исследователей составляла на тот период только 51%. Идем дальше. В 2000 году в США доля исследователей превысила 87%, в России наоборот снизилась – до 48%. Тенденция, однако.

Сегодня в России в дисциплинарной структуре наук две трети специалистов составляют «технари». Подобную структуру США имели в … 1950 году. На дворе стояли времена индустриальной стадии развития общества.

Рассказывают: как-то один из представителей научной среды заметил, что с управленцами невозможен диалог, потому что у них нет органа, с помощью которого слышат. Ему ответили: если бы это было так, то это было бы еще полбеды. Вся беда в том, что у науки нет такого органа, с помощью которого можно было что-то внятно сказать.

Жить своим умом

По словам экспертов, западные инвесторы уже закрыли основные кредитные лимиты на Россию. Хотят нас "додавить"? Или крайне осторожно оценивают перспективу вложения инвестиций в Россию в связи с возможным обострением социально-политической ситуации? На Западе беспокоятся, а сможет ли Россия выполнять свои экспортные "углеводородные" обязательства? Отчасти отсюда и повышение интереса Запада к альтернативной энергетике, ВИЭ. Да и в самой России существует проблема нехватка новых энергетических мощностей, особенно в развивающихся регионах. Не случайно в Госдуме лежит законопроект об энергосбережении и повышении энергоэффективности на 40% к 2020 году. Поэтому нам надо рассчитывать только на свои силы и на внутренние источники финансирования.

Влияние кризиса на Россию может оказаться самым разным. Как и его результат. Да, есть риски. Но есть и новые возможности. Развитие вообще часто происходит по кризисным сценариям, через вызовы. Их нужно принимать, тем более если мы продолжаем считать Россию сильной страной.

Как перейти обществу в другое качество, произвести системный сдвиг "в головах", выветрить въевшуюся психологию "шопинга, кастинга, пирсинга" как предела мечтаний? С таким потребительским мировоззрением не только не построишь инновационную экономику, так и ту, которая еще осталась и худо-бедно работает, и ее потеряешь.

И еще об одном факторе, о котором в связи с проблемой под названием "как нам запустить инновационное развитие России?" часто у нас забывают или предпочитают не говорить широкой публике. Помимо чисто экономической части "инновационной" проблемы, существует другая – выработка идеологии развития.

Какая Россия нужна миру? Как поставщик ресурсов и рынок сбыта – да, нужна. Сильная, инновационная – нет. И кто скажет, что, наоборот, тот либо лукавит, либо пребывает до сих пор в состоянии детского восторга начала 90-х, находясь в плену умелой пропаганды о благости свободного рынка.

Как пишет публицист Владимир Попов, "на нашу беду, сегодняшняя сбившаяся с пути Россия оказалась под угрозой сообщничества – "никакой политики, только бизнес" – транснациональных корпораций Запада и сонмища российских сырьевых олигархов-миллиардеров. Сложился негласный альянс российских олигархических структур масс-медиа, компрадоров из сырьевиков и западного истеблишмента в некоем мегапроекте "переформатирование" культурного пространства России". Власть лишь выставляет слабые, в основном риторические и дипломатические заслоны и препоны на пути вторжения сил транснационального капитала в постсоветское геополитическое пространство. Идет тихой сапой скупка на корню сырьевых, энергетических, медиа-активов.

В итоге "в шоколаде" сырьевики-олигархи, взяточники-чиновники, их медийная и прочая обслуга, те, кто понимает конкуренцию как борьбу всех со всеми за жирный кусок. Этому сообществу уже ничего не надо в этой жизни. Им наплевать на развитие страны и судьбу ее граждан, по-ихнему – просто "лузеров". Сотен миллионов, между прочим.

Но каковы тогда должны быть действия этих сотен миллионов?

"На мой взгляд, – говорит Е. Семенов, – не нужно впадать в изоляционизм. Просто следует рассчитывать на свои силы, на свой разум, на свое умение жить и взаимодействовать с другими. Также не стоит идеализировать, как пытаются сегодня делать некоторые силы, социалистический период в истории нашей страны. Следует более трезво, и я бы сказал, равномерно относиться к действительности и к прошлому. Они все же связаны одно с другим. Именно советскому прошлому мы обязаны и качеством постсоветского реформаторства. И Ельцин – продукт прежней системы и культуры, и Гайдар (третье поколение, вскормленное в советских спецраспределителях) оттачивал свои навыки в журнале "Коммунист" и газете "Правда". Одно вытекало из другого".

В общем, нам ничего не остается, как двигаться вперед, выстраивая правильные системы координат и приоритетов, трудиться, руководить на более высоком качественном уровне, чем это было до сегодняшнего дня.

А выход есть из любой ситуации. Что же касается кризиса, то он поможет очистить головы от самодовольства, кому-то по полной программе вправит мозги, очистив их от потребительско-гламурной шелухи, и направит на путь истинный.

Или, для начала, хотя бы на инновационный.

Эдуард ПОРЕТ



Информация с сайта: www.up-pro.ru

Возврат к списку